Имя, данное волчице по праву рождения — Райдо, имеет значение “дорога, путь”.
В неспокойные времена родилась Райдо — сразу после восхода Ночных Тварей. Конечно, знай ее родители о грядущем, они бы ни за что не стали заводить детей в этот период. Но произошедшее невозможно было предвидеть — отгремело эхо великой битвы, наступило затишье, которое, как оказалось, было лишь предвестником новой бури. Волчица до сих пор с трудом представляет, как ее беременная, а затем кормящая мать справилась со всем этим. Наверное, не будь она шаманкой, ей не удалось бы уберечь ни мужа, ни детей — из четырех щенков в живых и так осталось только двое.
У подрастающей Райдо никогда не было причины ставить веру под сомнение — она своими глазами видела, к чему привело нарушение вековых традиций. Она все еще помнит долгие зимние ночи, во время которых только и оставалось, что ждать рассвета. Помнит, как дрожали ее лапы, когда она стояла по грудь в воде, наблюдая за рыскающими вдоль берега темными силуэтами. Волчица быстро повзрослела — иначе и быть не могло. Научившись всему, что могли ей дать старшие волки, она рано выпорхнула из-под родительского крыла во взрослую самостоятельную жизнь. Мать с отцом не хотели отпускать ее, но знали, что удержать все равно не смогут. Уверенности в себе волчице было не занимать, ведь уходила она не в приглянувшуюся стаю и даже не по зову сердца вслед за возлюбленным. Райдо прекрасно знала, что способна выжить в одиночку, а потому у нее больше не было причин и дальше задерживаться там, где она появилась на свет. Детские страхи остались позади, огромный неизведанный мир вокруг не вызывал трепета, скорее желание изучить, обуздать, найти свое место. Одиночка проделала огромный путь — видела она и засушливые пустыни, и бескрайнее озеро, и горы, чьи вершины даже летом не покидает снег. Как иначе уроженка южных земель оказалась бы у границ стаи с севера? Многих встречала на своем пути — и собратьев путников, готовых протянуть лапу помощи, и тварей, лишь немногим уступающих Ночным, встречи с которыми оставили ей на память шрамы да бесценный опыт. Попадались и те, кто не представлял угрозы, но убеждения их были волчице против шерсти.
Однажды самка набрела на чью-то растерзанную стоянку. Факел затушен и отброшен в спешке, по всей поляне отпечатки лап и золы, видны явные следы борьбы. Как выяснилось после, между одиночками произошла стычка — ничего удивительного, конфликт интересов. Ситуация накалялась до тех пор, пока одна из сторон не зашла дальше выяснения отношений с оскаленными клыками. В пылу драки самодельный факел погас. Оставшись без спасительного света, путники мигом забыли о своих разногласиях, но было уже слишком поздно. Единственным выжившим свидетелем, который и поведал одиночке свою историю, стал молодой волчок, еще даже не переярок, путешествовавший со своим старшим братом. Дрожащий от ужаса, переживший такое горе и сам оставшийся в живых лишь чудом — волчица увидела в нем отражение себя, когда она была младше. Только у нее тогда была семья, на которую она могла положиться, а он остался один-одинешенек. Сжалившись над чужим горем, она предложила волчонку помощь. Братья планировали прийти на земли Стаи, до границ которых оставалось еще приличное расстояние, и попросить убежища. Узнав об этом плане, самка предложила юнцу свою помощь и защиту — маршрут ей известен, даже более безопасный, чем тот, которым волки шли до этого. Да и Стаей волчица интересовалась уже давно. Они как можно быстрее покинули место, столь живо напоминавшее о страшных событиях — хотя не осталось там ни тел, ни даже пятен крови. Данное обещание волчица исполнила: сказать по-правде, она ожидала больших трудностей, поскольку привычка — вторая натура, а путешествовать ей было привычнее без компании.
Не без приключений добрались они до земель, принадлежащих Стае Белого Ворона — старейшей из всех. Стая, сумевшая просуществовать в суровых условиях Арктума столь приличный срок, вызывала заслуженное уважение. Особенно после недавнего напоминания о том, насколько в жизни все легко идет наперекосяк. Волчонка приняли в стаю, что касается Райдо... Она почувствовала себя стоящей в сомнениях на перепутье — ей, чистой кровью и верующей, тоже предложили вступить. Волчица решила принять перемены — в конце концов, именно этим она занималась всю жизнь, и воспользовалась столь любезно предоставленной возможностью. Однако обозначила, что получение убежища никогда не было ее целью. При вступлении в Стаю Белого Ворона самка оставила позади свою жизнь одиночки, а вместе с ней и прежнее имя. Долгий путь привел Райдо туда, где волчица была нужна, на ее место. Новое имя Равенне даровала Калипсо, альфа теперь уже их стаи. Волчице довольно быстро удалось доказать свою компетентность на новом месте. После вступления в стаю самка продолжила брать “под крыло” тех, кому это требовалось: выпавших из гнезда воронят, волчат, которые нуждались в присмотре, подростков на обучение. Ответственность, столь многими воспринимаемая как бремя, совсем ее не тяготила, даже наоборот, помогла остепениться, наложила на характер заключительные штрихи. Равенна всегда была деятельной: обязательства перед стаей заняли пытливый ум, если бы не они, волчица не успокоилась бы, пока не докопалась до каркаса этого мира и не попыталась разобрать его по косточкам — и помоги боги вставшим у нее на пути (да и ей самой тоже).
На должность беты Равенну приняли незадолго после — некоторые рожденные в стае самцы сочли это оскорбительным, но альфа была непреклонна. Калипсо искала на эту роль самку и только самку, поэтому шанса у них не было изначально. Еще при вступлении волчица ощущала на себе ее пристальное внимание — и не могла не вглядываться в ответ. Равенне казалось забавным убеждение, что две волчицы быть семьей не могут, но свое мнение она держала при себе, дабы не сыпать соль на рану. Она не могла не гордиться оказанным ей доверием, а потому стала работать вдвое усерднее — чтобы стать надежной опорой, той, с кем альфа сможет выступить единым фронтом перед лицом любых возможных неприятностей.
Вот уже четвертый год Равенна занимает позицию беты, помогая вести стаю Белого Ворона к процветанию. Волчица всегда считала себя реалисткой, потому в пессимизм старается не ударяться, но ей не особо-то и нравится, что “напевают птички” — весть о черной рыси, ищущей последователей и общее висящее в воздухе Арктума напряжение.
|
